Мнение в цифрах
Первый пункт нашего сравнения — индекс социальных настроений. Он демонстрирует субъективную оценку респондентов по поводу условий жизни в стране. Показатель (индекс) строится из разности положительных (все «нормально/отлично/хорошо») и отрицательных (все «плохо/ужасно») ответов на вопрос: «Как Вы в целом оцениваете ситуацию, сложившуюся в стране/личной жизни?» Пороговые показатели индекса — от -100 до 100 пунктов. Чем выше результат, тем, соответственно, лучше, по мнению опрошенных, идут дела. Все просто.
По данным ВЦИОМ, россияне продолжают с оптимизмом оценивать состояние дел в России. Зафиксированный в марте 2016 года рост индекса с 44 до 51 пункта сумел не только сломить отрицательную динамику прошлых месяцев, но и сохранить свои позиции. В апреле граждане по-прежнему оценивают жизнь государства на 51 пункт. Результат существенно уступает итогам опросов за апрель 2015 года, когда аналогичный показатель достигал отметки в 64 пункта. Однако сегодня он выше, чем оценки 2010-2014 годов. В 2016 году 74% опрошенных оценили обстановку в позитивном русле (ответы «отлично/хорошо/нормально»), а 23% посчитали, что все «плохо» или «ужасно». Остальные испытали затруднения с ответом.
Стоит отметить, что россияне гораздо выше оценивают успех своих личных дел. Оценка личной жизни демонстрирует аналогичную динамику, но на ином количественном уровне — мартовский индекс вырос с 69 до 71 пункта и продолжает держать аналогичную планку в апреле. Здесь уже 84% опрошенных высказались положительно. Также в апреле существенно выросло количество людей с вариантами «хорошо» и «отлично» — с 22 до 28%.
Наблюдаемый слом общественного мнения повлек за собой изменения в череде опасений, которые атакуют нас в обыденной жизни. Красноречивый «индекс страхов» демонстрирует гипотетическую вероятность появления той или иной проблемы в жизни населения. Разумеется, по мнению самого населения.
По данным ВЦИОМ, в апреле 2016 года россияне по-прежнему больше всего опасаются войны (19 пунктов) и падения своих реальных доходов (20 пунктов). Беспокойство населения по поводу данных тем существенно выше, чем показатели за апрель 2015 года, — 14 и 13 пунктов соответственно. Именно эти индексы продолжат наше сравнение.
Так ли страшен черт, как его малюют?
Проблема роста цен преследовала умы россиян весь прошлый год. Обеспокоенность ценовой динамикой в 2015 году постепенно росла, продемонстрировав пик показателя (15-16 пунктов) осенью прошлого года. В декабре россияне стали меньше беспокоиться по поводу стоимости товаров и услуг, когда индекс был равен 13 пунктам. Однако уже в январе 2016 года уровень тревожности взлетел до 19 пунктов. Апрельский опрос сохранил тенденцию, водрузив проблему падения реальных доходов населения на первое место индекса страхов с результатом в 20 пунктов.
Статистические данные, приведенные Росстатом, в целом подтверждают опасения граждан, но с несколько иной динамикой. Для сравнения воспользуемся индексом потребительских цен (ИПЦ), который отражает изменения в средней стоимости товаров и услуг. Он же — вестник инфляции. Весь прошлый год ИПЦ, несомненно, рос, но другими темпами, нежели уровень обеспокоенности. Например, в январе 2015 года цены выросли на 3,85% по отношению к декабрю 2014 года. В феврале — на 2,22%, в марте — на 1,21%, а в апреле — на 0,46%. За аналогичный период 2015 года индекс страха по ценовой проблеме выглядел следующим образом — 18,2 пункта (январь), 19,4 (февраль), 19 (март) и 13,4 (апрель). Налицо некоторое отставание индекса страха от индекса цен.
Схожее соотношение наблюдалось и в остальные месяцы прошлого года. В целом уровень озабоченности ценами на прилавках следует за инфляцией, правда, с опозданием минимум на месяц. Так, после апреля 2015 года темпы роста замедлились, а следом за ним и индекс страха. Однако в июле было зафиксировано возросшее подорожание на 0,8%, на что граждане также ответили возросшим индексом страха с 7 до 10 пунктов, но уже в августе. Для Чувашии данная особенность также применима. В июле прошлого года аналогичным образом наблюдался скачок республиканских цен — на 1,1% по отношению к предыдущему месяцу.
Дальнейшая динамика ИПЦ как по России, так и по Чувашии продемонстрировала снижение темпов роста в последний месяц лета, после чего цены начали расти несколько быстрее. Общероссийские показатели — ускорение роста с 0,35% (август) до 0,77% (декабрь). В Чувашии в августе и вовсе наблюдалось снижение ценового индекса на 0,3%. Однако осенний сезон увлек регион за общероссийскими тенденциями, ускорив темпы роста с 0,5% до 0,8% к концу года.
Данные ВЦИОМ демонстрируют, что население в период уверенного роста, наоборот, реагировало снижением обеспокоенности — с 15 пунктов, полученных в сентябре, до 13 декабрьских. В январе темпы подорожания продолжили увеличиваться, что наглядно отразилось и на уровне озабоченности вопросом — скачок до 19 пунктов.
Однако уже третий месяц подряд темпы роста снижаются — с январских 0,9% до 0,4%, зафиксированных в апреле. Чувашия также неотступно следует общероссийским трендам, показывая абсолютно идентичную картину. При этом население начало острее реагировать на ценовую политику прилавков. Индекс беспокойства стал не просто высоким, а даже успел показать максимум в 22 пункта, зафиксированный в марте 2016 года. В апреле обеспокоенность населения снизилась, но по-прежнему показывает наибольший результат за последний год — 20 пунктов.
Подобная картина наглядно демонстрирует первую характерную особенность общественного мнения — инертность, формирующую неизбежное отставание от реальных экономических процессов. Несмотря на замедление роста цен, мы продолжаем достаточно болезненно реагировать на снижение наших реальных доходов. Более того, временами мы даже увеличиваем градус беспокойства до невиданных высот.
Об иных средствах продолжения политики
Второй по значимости страх населения принадлежит международной напряженности, конфликтам и военным действиям. Данный показатель почти весь прошлый год варьировался в районе 10-17 пунктов, провисая до минимальных значений в летний сезон. Начало военной операции российских ВКС в Сирии взбудоражило общественность, которая начала бояться войны в октябре на все 20 пунктов. Ноябрьский инцидент с уничтожением фронтового бомбардировщика СУ-24 в районе сирийско-турецкой границы взвинтил страхи россиян до 29,6 пунктов, оставив опасения догорать до конца 2015 года на уровне 27 пунктов. Уже несколько месяцев беспокойство по поводу международных конфликтов или грядущей войны постепенно снижается, возвращаясь на уровень осенних показателей прошлого года. В апреле индекс страха равен 19,4 пунктам при возможном диапазоне крайних значений от -100 до 100 пунктов. Как показывает опрос, проведенный специалистами ВЦИОМ, более половины респондентов (64%) допускают, что военные конфликты коснутся их в скором времени. Также сюда относятся 19% тех, чью жизнь уже так или иначе затронула война.
На фоне успокоительных вестей с геополитического фронта все отчетливей о себе дает знать проблема преступности. Россияне начали все чаще опасаться возвращения «лихих 90-х», формируя апрельский индекс страха по данной проблеме на уровне 4 пунктов. Стоит отметить, что большую часть прошлого года показатель демонстрировал отрицательный баланс, находясь на уровне от -9 до 0 пунктов. В ноябре 2015 года наметился слом в общественном мнении, когда индекс взлетел до отметки в 3 пункта.
Статистика подтверждает данное опасение, но вновь с некоторыми оговорками. В МВД России подсчитали, что за 2015 год было зарегистрировано 2352,1 тысячи преступлений, что на 8,6% больше, чем за аналогичный срок 2014 года. В Чувашии также впервые за 8 лет отмечен рост регистрируемой преступности на 13,8%. В региональном ведомстве отметили, что в прошлом году увеличилось количество краж (в основном дистанционных, с использованием сети Интернет — прим. ред.) и случаев нанесения побоев.
Среди регионов Поволжья больший прирост регистрируемых преступлений наблюдался лишь в Республике Башкортостан (увеличение на 33,6%), Кировской области (16,8%) и в Татарстане (16,3%). Наметившийся «уголовный» тренд не думает отступать. За январь-апрель 2016 года в Чувашии зарегистрировано 5401 правонарушение, что на 7,1% больше, чем за аналогичный период прошлого года. В текущем году рост регистрируемой преступности зафиксирован в 11 субъектах ПФО из 14.
Говоря о несоответствии статистики правонарушений реакции общественности, совершенно некорректно будет утверждать об инертности последней. В данном случае опасения населения не опаздывают, а перескакивают с одной темы на другую. Согласно данным МВД, фактический рост преступности был зафиксирован уже в январе-марте 2015 года, когда отметили количественное превышение на 1,6% по отношению к январю-марту 2014 года. В дальнейшем количество преступлений весь год превышало сравнительные показатели прошлых периодов.
Общественная реакция окрасилась нотками опасения лишь в ноябре, когда темпы роста достигли 8,4%, а индекс страха перевалил в положительную область на отметку 3,2 пункта. В декабре россияне все еще боялись войны (индекс страха — 27 пунктов) и забыли об уголовщине (-2,8 пункта). Однако 2016 год постепенно сдвинул приоритеты опасений, отхватив пару пунктов от международного беспокойства в копилку внутренних правонарушений. Почти 50% респондентов, опрошенных в апреле, склонны думать, что преступность затронет их жизнь. Лишь 44% считают, что данная проблема обойдет их стороной. Таким образом, на смену одному страху постепенно приходит другой.
Классика кризисного жанра
Два вышеописанных индекса страха наглядно демонстрируют непостоянство, близорукость и инертность наших с вами мнений. При этом стоит отметить, что инертность ожиданий присуща тем сторонам нашей жизни, с которой мы имеем непосредственный контакт. Здесь наше осознание ситуации либо запаздывает за действительным положением вещей (корреляция ценовых страхов и ИПЦ), либо склонно к более оптимистичным оценкам (разница между оценкой положения дел в стране и в личной жизни). Логично, что нам свойственно быть более уверенными там, где мы обладаем хоть какой-то информацией. Например, по данным ВЦИОМ, разрыва семейных отношений боятся в стране меньше всего — апрельский индекс страха равен минус 46 пунктам.
Однако там, где наши знания обрывочны, скупы и фрагментарны, мы склонны «плавать» и держать в фокусе внимания лишь то, что на виду. Когда намеренное выпячивание одних проблем сводится на «нет», мы тут же находим другие. Те, что «ближе к телу». И как только мировая чехарда угроз и неурядиц ослабила хватку, население с упоением начало обращать внимание на ряд внутригосударственных проблем. И это постоянный процесс. Как вариант — инцидент на Хованском кладбище может стать очередным «сезонным» маркером, который сдвинет фокус общественного внимания на себя. Помимо озвученных страхов преступности и роста цен, в апреле уже набирает обороты тема беспорядков внутри страны и конфликтов на политической, национальной или религиозной почве.
Инертность и периодическую неадекватность общественного сознания можно дополнить еще одним свойством мнения — цикличностью. Например, индекс социальных ожиданий, демонстрирующий оптимизм россиян по поводу будущего страны, второй месяц подряд растет. С начала года показатель прибавил 11 пунктов, закрепившись в апреле на отметке минус 53 пункта. Казалось бы, позитивная нотка обретает совершенно иной характер сразу, как только обрастает ретроспективой. Наблюдаемый рост индекса — это не более чем сезонное колебание, которое повторяется второй год подряд. Еще в 2015 году январский индекс социальных ожиданий отлеживался на уровне минус 60 пунктов. Хуже у россиян настроения были лишь в кризисные годы прошлого — в 1992-м (-87 пунктов), в 1997-м (-68) и в 2009-м (-59). Во все «эпохи перемен» боязливые и мрачные ожидания начала года постепенно сменялись осторожным оптимизмом. Аналогично происходит и в нынешнем году. Значит ли это, что все кризисы одинаковы? Ни в коем случае. Это просто ошибка восприятия.
При чем здесь Чувашия? Да при том, что подобные расхождения также актуальны и для нашего региона, поскольку экономика республики во многих ключевых макроэкономических показателях неотрывно следует за общероссийскими трендами. И наша общественная картина мира, основанная на данных из открытых источников и рваных личных свидетельствах, также может, в лучшем случае, отставать от реального положения дел. В худшем — она будет неадекватна и ошибочна.