— Анна, какую партию вы исполняете в новом балете «Чиполлино»?
Анна Серегина: Я танцую партию Редиски. Очень ждала эту работу. Одно дело, когда танцуешь что-то серьезное из классического балета, другое дело, когда ты можешь сама порезвиться, похулиганить. Да, в балете это возможно, но только если профессионально, чтобы это не сказалось на качестве. Сейчас идут постановочные репетиции, почти все готово. Я очень довольна, мне нравится. У артистов есть такой термин «ложится под ноги», все удобно. У меня получается такая «Редиска-Редисочка» — застенчивая, веселая, искренняя, преданная подруга. У меня есть несколько работ по детским произведениям: Ласточка в «Айболите», была занята в «Буратино», сейчас танцую Машеньку в «Щелкунчике» и главную партию в «Золушке». Танцевать для детей — особенное удовольствие. Они искренние, не стесняются чувств, реагируют мгновенно. На мои спектакли приходит милая, трогательная девочка, ей года три, не больше. Мама доводит ее до сцены, и этот белокурый ангел несет мне цветы…
Ольга Серегина: (улыбается) Да, именно ради такого и стоит танцевать.
— А эмоции детей, которые часто вслух во время спектакля их выражают, не мешают?
А.С.: Мы не слышим… И даже не потому, что впереди оркестр. Артисты не разглядывают людей в зале. Я вижу только лицо партнера.
О.С.: Тем не менее родители, когда идут в театр с детьми, должны их подготовить.
— Анна, вы в балет сознательно пошли, или это было настояние мамы?
О.С.: Аня всегда настаивала, что хочет в балет. И учиться начала с шести лет, буквально заставив меня отвести ее в балетный класс.
А.С.: (смеется) Рассказывают, мне было лет 6-7, мама танцевала на сцене «Лебединое озеро», а я, стоя за задником, повторяла ее движения. Хотя был и кризисный период: лет в 13 я чуть не ушла из балета, спасибо маме — остановила. С тех пор ни разу не пожалела, что выбрала эту профессию.
— Быть артистом – это определенный характер, а быть артистом балета?
О.С.: Быть солистом балета очень сложно, потому что ты отвечаешь за спектакль. Кордебалет — важный элемент, он создает атмосферу, но без участия солиста это невозможно. Иногда кордебалет даже вдохновляется от солистов…
А.С.: Бывает, мы выходим на репетицию, а кордебалет не хочет работать, нет настроения. Но если ты задаешься целью, начинаешь делать все с абсолютной самоотдачей, общаться со всеми, все прямо на глазах начинают заводиться и репетировать, как на спектакле. Мы все на сцене взаимосвязаны, не только балерина с партнером. Я это знаю, сама тоже, как и многие артисты балета, придя в театр, прошла через кордебалет.
— Выходит, вы находитесь между двумя мощными энергиями: энергией кордебалета и зрителя, а еще оркестр…
А.С.: Именно! И здесь как раз важен тот самый стержень, который должен быть.
О.С.: Быть солистом — это огромное физическое, моральное, психологическое напряжение. Мы, когда готовимся, ночами не спим, слышим в голове музыку. Я, даже засыпая, пританцовываю, Аня тоже. Мы все время в этой подготовительной работе, мозг напряжен. И когда спектакль заканчивается, он не уходит в одну секунду, продолжает жить в тебе.
— Я знаю, как драматические артисты готовятся к премьерам, входят в роль, выхватывают черты героев, иногда даже меняются в период подготовки. А для артиста балета главное — все-таки характер персонажа или схема танца?
О.С.: Тут по Станиславскому, есть артисты, которые изображают, а есть те, которые чувствуют. И это разные школы актерского мастерства. Танец — это обязательно чувство, и мы должны передать это зрителю. Я, когда танцевала, всегда превращалась в героя, но в жизни я совершенно иная. Аня так же работает. Я должна обязательно понять характер образа, и только тогда получится то, что нужно.
А.С.: Бывают такие партии, которые легли сразу. Например, был случай, когда по определенным обстоятельствам солисты не смогли станцевать спектакль «Вальпургиева ночь», а до него пять дней. И предложение художественного руководителя балетной труппы Данила Салимбаева танцевать в этом спектакле я вообще сначала приняла за шутку. У меня было 4 дня на премьеру, которую я никогда не танцевала и даже порядка не знала! Сутки учила порядок, мама очень помогла. И вдруг на репетиции поняла, что мне легло, не надо ничего изображать. А бывает иначе — найти надо. Вот «Спящую красавицу» я долго искала, только через несколько спектаклей пошло, как надо.
— «Вести спектакль» — это предполагает иной образ жизни, вы многое не можете себе позволить, а это несвобода.
А.С.: В бытовом смысле я не могу себе позволить многого, что хотелось бы сделать для семьи, для себя, потому что часто репетиции допоздна. Гастроли опять же предстоят затяжные. Но родные с этим уже смирились, даже ребенок. Для меня свобода все-таки в другом — в танце, в профессии. И оно того стоит.
